Главная > Оружие > Уход за дробовым ружьем. Часть 2. Порча ружья при стрельбе. Разрыв ружья.
Уход за дробовым ружьем. Часть 2. Порча ружья при стрельбе. Разрыв ружья.14-01-2014, 11:11. Разместил: space |
|
Порча ружья при стрельбе. При стрельбе ружье, конечно, изнашивается, как и всякая машина при выполнении своей работы. Но если стрельба производится правильно, то происходящий вследствие нее износ невелик. Правда, при выстреле пороховые газы развивают очень высокую температуру и производят очень сильное давление на стволы и затвор, но зато самый выстрел продолжается чрезвычайно короткое время. При правильном, незатяжном выстреле от надавливания пальцем на спуск до вылета дроби из дула протекает, смотря по пистону, пороху и другим обстоятельствам, от 14 до 15 тысячных доли секунды. Значит, если брать только длительность самих выстрелов, не считая времени, идущего на перезаряжание, прицеливание и т. п., то требуется громадное число выстрелов, от 70 тыс. до 257 тыс., чтобы составить всего только один час работы. Понятно, что и в такие короткие мгновения легко можно, при неумении или невнимательности, разорвать или иначе испортить ружье. И прежде всего не надо стрелять одними пистонами. Продукты взрыва ударного состава очень вредно действуют на сталь и чрезвычайно трудно удаляются даже при многократных чистках, хотя на глаз и кажется, что металл чист, как зеркало. Если уже есть желание попробовать, как ружье разбивает пистоны, то гораздо правильнее делать это при холостых зарядах черного пороха. Нагар последнего довольно хорошо обезвреживает продукты взрыва пистона, будучи щелочным. Закрывание и открывание обыкновенного патронного ружья при туго входящих патронах, например, разбухших от сырости папковых или раздутых или слишком загрязненных латунных, ложится чрезвычайно вредным усилием на опорный крюк и шарнирный {осевой) болт ружья и способствует быстрому расшатыванию. Такими патронами отнюдь не следует пользоваться, да их и не должно быть при правильном снаряжении. Приходилось иногда видеть даже старых охотников, которые прибегали к стрельбе из обоих стволов двустволки сразу, засунув на спуски два пальца. Обычно они делали это на медвежьих охотах. Но ружье на такую стрельбу вовсе не рассчитано, и двойная отдача и сильнейшее сотрясение такого выстрела (хотя бы фактически произведенного не буквально в один момент, но с промежутком, не заметным для слуха), разумеется, вредны для прочности ружья. Пользы же от подобной стрельбы нет: гораздо разумнее именно придерживать второй выстрел в запасе на крайний случай; терять его, не видя, каков был результат первого выстрела, есть просто признак трусости, затемняющей сознание. Стрелять не с плеча, но опирая затылок приклада в какую-нибудь твердую, неподвижную опору (стена, пень и т. п.), также не следует. Это не только увеличивает напряжение затвора, вопреки мнению некоторых инженеров, но и подвергает дерево ложи опасным напряжениям. Разрыв ружья. Разрыв или сильное раздутие стволов, а также разлом колодки или коробки — явление не частое; до таких крайностей дело доходит не скоро, и в огромном большинстве случаев порча ружья ограничивается небольшим раздутием, потерей боя, сильным расшатыванием механизма. Объясняется это, конечно, высоким качеством материалов, которые берутся для такой ответственной машины, как ружье, и значительным запасом прочности, вынуждаемым обязательными правительственными испытаниями на прочность, установленными почти во всех производящих оружие странах. Тем не менее разрывы бывают, и всякий старый работник в этой области знает их не десятки, а сотни. Каждый же разрыв не только губит ценное имущество, но и грозит жизни или здоровью стрелка. У нас такой обязательной пробы всех выпускаемых в оборот ружей на их прочность не установлено. Государственные заводы в последнее время сами вводят у себя такие испытания готовых ружей, но имеющиеся еще у нас артельные кустарные мастерские зачастую выпускают ружья не только крайне низкого качества, но и весьма сомнительной прочности. Многочисленные случаи вырывания затворов у дробовых берданок падают исключительно на неправильно собранные кустарные изделия. Бывшие же лет 5 назад случаи разрывов централок модели быв. Тульского оружейного завода вследствие сильного перегрева казенной части стволов при пайке крюков теперь ликвидированы. Разрыв ствола может произойти, кроме порчи металла перегревом, от обычного порока металла. Например, от пузырька газа, заключенного в толще стенки и не заметного снаружи. Не заметная для глаза и даже для лупы трещинка может вследствие внутренних напряжений при обработке возникнуть и в самом слабом месте колодки - в углу соединения подушек со щитком. Но эти случаи - особенно скрытые пороки ствольного материала — очень редки. Если такое разорванное ружье вскоре будет осмотрено знающим человеком, то он установит причину разрыва. Главная же масса разрывов происходит от двух других причин, и в зависимости от них разрывы носят несколько различный характер. Разрыв может произойти от неправильного снаряжения патронов, дающего чрезмерные давления пороховых газов. Например, случайно положен двойной заряд пороха или два заряда дроби; или в латунную гильзу положена пуля по калибру этой гильзы (тогда как большинство дробовиков сверлятся гораздо уже — по калибру папковой гильзы; или взят непомерно взрывчатый порох, например, пистолетный нитропорох для дробовика или дробовой — для винтовки; или для лучшего зажигания нитропороха прибавлена затравка черного пороха (это часто проходит безвредно, но время от времени ведет к огромным давлениям). Вообще говоря, подобного рода ошибки в заряжании свойственны только охотникам, слишком мало знающим оружие. Однако даже специалистам случалось всыпать в патрон опасный заряд при снаряжении нитропорохов меркою (таким путем известный стрелок и специалист по оружию капитан Аткинс в Америке потерял весной 1928 г. ружье и часть руки). При всех таких ошибках в заряжании чрезмерные давления развиваются в патроннике или близ него, и слабейшая часть уступает: разлетается на куски патронник, или вырывается кусок ствола сейчас же впереди патронника, или же ствол остается невредим (если он особенно массивен), но отрываются подушки колодки, и ствол отделяется от нее, или же, наконец, слегка раздувается патронник, и ствол с изгибом крючков несколько отходит от колодки (если все ружье особенно прочно). В большинстве случаев обыкновенно откалывается или трескается часть ложи, примыкающая к колодке. В Европе, где большинство охотников стреляют готовыми фабричными патронами, а если заряжают сами, то строго руководствуются заводскими наставлениями, — разрывы подобного типа встречаются редко. У нас они встречаются чаще, но все же приблизительно не более четвертой части всех вообще разрывов. Для того, чтобы избежать их, нашим охотникам следует руководствоваться тем, что говорится как в настоящей брошюре, так и в изданных КОИЗом моих книжках: "Дробовое ружье и стрельба из него" и "Пулевое охотничье ружье и стрельба из него". Главная масса всех разрывов — у нас не менее трех четвертей, а за границей более девяти десятых — происходит от выстрела из несвободного ствола, в котором находится какой-либо посторонний предмет. При продолжительной и тяжелой ходьбе на охоте чрезвычайно легко бывает совершенно не заметно для себя задеть концом ружья за кочку, за склон канавы или спуска, сугроб снега и таким образом набрать в конец дула грязи, или песка, или снега. Нередко также бывает, что, отправляясь на стрельбу, охотник забывает вынуть из ствола вставленные для предохранения от сырости пробки или удалить налитый в стволы вазелин или сало. Выстрел при таких препятствиях в стволе неизбежно ведет к разрыву или раздутию его у закупоренной части. Даже толстейшие винтовочные стволы из лучшей современной стали рвутся или вздуваются яблоком, если ствол при выстреле залит вазелином. Даже выстрел с дулом ружья, всунутым в воду, может повести к подобной же порче ствола. Впрочем, рыхлый сухой снег часто выбрасывается из ствола безвредно, но сырой или плотный уже более опасен. Но препятствие может попасть в ствол не только с дула. После нескольких выстрелов подряд из одного и того же ствола дробовой пыж другого ствола может отойти вперед. Сам по себе такой пыж не опасен. Вообще препятствия в стволе тем опаснее, чем они тяжезее и чем дальше они от патронника. Но пыж может постепенно отойти и довольно далеко вперед, и к нему может присыпаться значительная часть дробового снаряда, и тогда препятствие может оказаться достаточно серьезным. Может случиться, что большая часть порохового заряда сильно отсырела или по ошибке в патроне почти не оказалось пороха (при отмеривании машинкой это может случиться). Тогда получится впечатление как бы от осечки, но пыжи с дробью (или пулька в винтовке) могут оказаться продвинутыми достаточно далеко в глубь ствола, чтобы при следующем выстреле оказать опасное сопротивление. Если даже дробовой пыж не продвинулся вперед, а только несколько покосился, и часть дробин выкатилась мимо него в ствол и в момент выстрела лежит в разных местах вдоль ствола, то даже такие ничтожные, казалось бы, препятствия, как отдельные дробины, нередко оказываются достаточными для того, чтобы на стволе появился характерный, четкообразный или прерывчатый ряд порядочных гороховидных вздутий. Даже латунная или железная наковаленка, вылетевшая при выстреле из плохой папковой гильзы и оставшаяся лежать где-либо в передней половине ствола, бывала иногда при следующем выстреле причиною раздутия ствола. Особенностью всех этих повреждений стволов вследствие посторонних препятствий является то, что они носят местный характер; колодка и крючки при них не страдают, как не страдает и дерево ложи, и повреждение тем сильнее выражено, чем ближе оно к вылету, хотя бы ствол здесь был (как обыкновенно и бывает близ дульной части) потолще, чем несколько ближе кзади. Обыкновенно можно бывает обнаружить и следы причинившего вред препятствия. Почему именно такие ничтожные препятствия, как вазелиновая пробка или кусок грязи, рвут или совершенно раздувают толстый стальной ствол, — на этот счет есть разные теории. Долгое время считалось несомненным, что причина лежит в действии воздуха. Снаряд двигается в стволе, все ускоряясь, и вблизи дула достигает примерно 300 - 400 и более метров в секунду, плотность же сдавливаемого между снарядом и препятствием воздуха возрастает все больше и больше с чрезвычайной быстротой. Поэтому предполагается, что сжимающийся воздух не успевает сдвинуть даже такого препятствия, как сжатый снег, и разрывает ствол при приближении снаряда к препятствию. Это предположение, хотя и широко распространенное, не объясняет, однако, ни вредного действия таких препятствий, как дробинка, мимо которой воздух может вылетать свободно, ни того обстоятельства, что главная сила разрыва или раздутия замечается обычно не впереди снаряда, между ним и препятствием, а как будто позади или в месте нахождения задней части снаряда в момент столкновения. Все это наводит на мысль, что дело не в воздухе, а во внезапном столкновении быстро двигающегося снаряда с препятствием и в развивающемся при внезапном заклинивании снаряда боковом давлении, особенно выражающемся, вследствие инерции, в задней части снаряда. Каков бы, однако, ни был в подробностях самый механизм этого явления, несомненно одно, что значительное большинство разрывов происходит от всякого рода посторонних предметов, попадающих в ствол, или от отхода пыжей при стрельбе. Поэтому охотник должен быть в этом отношении очень осмотрительным — должен почаще заглядывать в стволы и проверять положение пыжей. С.А. Бутурлин Книга "Уход за ружьем дробовым и нарезным"
Издание шестое, пересмотренное. Всесоюзное кооперативное объединение издательство "МОСКВА", Ленинград, 1936 г. Вернуться назад |