Поздняя тяга вальдшнепа.
30-10-2013, 09:14. Разместил: space
В 1974 г. я проводил часть отпуске не Верхней Волге, ниже п. Селижарово, В первый раз я туда попал 29 июня. После захода солнца послышались характерные звуки, и над поляной, где стояла наша палатка, протянул вальдшнеп. В тот вечер вальдшнеп трижды пролегал над нами. Был ли это один и тот же лесной кулик, или разные — не знаю.
Позже я попал в то же место 17 июля и, к моему удивлению, тяга продолжалась. В последний раз я слышал и видел тянущего вальдшнепа 23 июля, но так как мы через день уехали, то не могу сказать, закончилась ли на этом тяга. За неделю, с 17 по 23 июля, были вечера, когда пролетал только один вальдшнеп, а были и такие, когда пролетали тричетыре.
Я более сорока лет охочусь, но никогда не встречался с таким явлением. Интересно было бы узнать, вызвано ли это какими-либо особенностями погоды в 1974 г., или это патология отдельного индивида из вальдшнепиного племени.
Е. ВЕЛИЧКО
Ответить на этот вопрос редакция попросила старшего научного сотрудника Зоологического музея МГУ, доктора биологических наук Владимира Евгеньевича Флинта.
ВАЛЬДШНЕЛИНАЯ ТЯГА: ЭТОЛОГИЧЕСКИЙ АСПЕКТ
Письмо Е. Величко затрагивает интересным вопрос, ответить на который можно только опираясь на анализ биологического значения теги. Вместе с тем, как ни странно, но биологии вальдшнепа, одного на обычных наших куликов и важного объекте спортивной охоты, изучена очень плохо. В частности, нет даже единого мнения относительно полигамии или моногамии вальдшнепа. Впрочем, это и понятно, сумеречным образ жизни этой птицы и обитание ее в лесных биотопах делают наблюдения необычайно трудными. Никому еще не удавалось положить на карту вечерним маршрут вальдшнепа, никто не метил вальдшнепов цветными кольцами или ошейниками, не использовал методов телеметрии. А ведь только это могло бы дать четкий ответ на многие кардинальные вопросы, относящиеся к самой сущности явления тяги. Лучший очерк биологии вальдшнепа, который мне только известен, написан профессором М. А. Менэбиром* 75 лет тому назад. С тех пор знаний в этой области почти не прибавилось.
Считается, что тяга есть не что иное, как «токование», «ток», во время которого самцы только отыскивают самок (см. Н. А. Гладков, 1951, Е. В. Козлова, 1962**). Не вдаваясь в дискуссию по поводу термина «ток», который в сущности не несет научной смысловой нагрузки, хочу указать, что тяга как биологическое явление может иметь и другую трактовку, отличную от общепринятой.
Известно, что у ряда куликов самцы не принимают участия в насиживании яиц и воспитании птенцов. Они прилетают на месте гнездования несколько раньше самок и образуют так называемые территории, т. е. каждый самец облюбовывает определенный участок и остается на нем на протяжении всего периода спаривания, с большей или меньшей интенсивностью охраняя такой участок от вторжения посторонних самцов. Самки, попадая на участок, где живет территориальный самец, спариваются с ним, а затем приступают к откладке яиц и насиживанию либо на самой территории, либо за ее пределами, либо даже на территории другого самца. Таким образом, один самец может оплодотворить несколько самок, останавливавшихся на его территории. Такая схема брачных отношений носит название полигинии.
Границы территорий самцы маркируют периодическими патрулирующими облетами, сопровождаемыми специальной голосовой сигнализацией. Если во время такого облета территориальный самец встретит соперника, между ними возникает драка (пограничный конфликт), в результате которой вторгшийся на чужую территорию самец бывает изгнан. С другой стороны, к каждой обнаруженной на территории самке самец сразу же садится и, как правило, вскоре ее оплодотворяет. Самки, в свою очередь, на занятые самцами территории либо попадают случайно, либо активно их отыскивают, ориентируясь, по-видимому, на голосовую сигнализацию, сопровождающую патрулирующие полеты самцов. Таким образом, эти полеты несут и демонстративную функцию. Особую биологическую значимость это обстоятельство приобретает при низкой численности вида, когда отдельные территории самцов не смыкаются, а отстоят друг от друга на значительном расстоянии. Кстати, при низкой численности сами территории бывают больше.
В конце периода откладки яиц и начале насиживания территории большинства самцов начинают распадаться, самцы теряют агрессивность по отношению друг к другу, собираются в стайки и отлетают из района гнездования, Часть их, однако, остается и продолжает занимать территории, которые в это время даже увеличиваются. Продолжаются и патрулирующие полеты, хотя защитная функция их уже отсутствует. Демонстрационные полеты, сопровождаемые голосовой сигнализацией, можно наблюдать вплоть до вылупления птенцов и начала кочевок выводков, а иногда и дольше. В этом явлении также скрыт глубокий биологический смысл: часть самок (и иногда весьма значительная) неизбежно по тем или иным причинам теряет кладки, и оставшиеся на своих территориях самцы обеспечивают возможность появления повторных кладок. Подобная структура брачного периода детально изучена на примерах кулика-дутыша и острохвостого песочника (см. В. Е. Флинт, А. А. Кищинскин, 1973, А. А. Кищимский, 1974***).
Теперь, опираясь только на достаточно твердо установленные факты, проведем параллель между названными видами и вальдшнепом. Самцы вальдшнепа также не участвуют в насиживании яиц и воспитании птенцов. В период спаривания они также совершают регулярные полеты, сопровождаемые специфичными голосовыми сигналами, свойственными только этом у сезону. Эти полеты продолжаются на протяжении всего периода насиживания. Самцы вальдшнепа часто прерывают свой полет, чтобы спуститься к перелетевшей понизу самке (иногда самец бросается даже на брошенную под острым углом шапку, принимая ее за самку). В это же время наблюдаются воздушные драки самцов. Все это наводит на мысль, что вальдшнеп, подобно дутышу и острохвосту, относится к категории территориальных видов.
Если принять эту точку зрения, то драки вальдшнепов можно рассматривать как пограничные конфликты. Эти пограничные конфликты особенно часты в первую половину весны, что можно объяснить наличием большого количества пролетных самцов, ив имеющих еще территорий. Позже, когда границы территорий становятся более отчетливыми, частота пограничных конфликтов снижается. Наконец, малоинтенсивная летняя тяга может быть трактована по аналогии с дутышем и острохвостом как механизм, обеспечивающий повторное гнездование потерявших кладки самок. Кстати, в литературе достаточно указаний на нахождение необыкновенно поздних выводков.
Остается нерешенным вопрос о постоянстве маршрутов. То, что один и тот же вальдшнеп по нескольку раз пролетает совершенно определенным маршрутом, конечно, никем не доказано. Однако опыт моих охот, да и ряд опубликованных наблюдений показывают, что ранней весной с одного места можно отстрелять несколько вальдшнепов, после чего тяга над этой поляной или вырубкой полностью прекращается до следующей весны. В случае же неудачной стрельбы тяга продолжается. Это может значить только одно: границы территорий еще не стабилизировались, территории нескольких самцов налегают здесь друг на друга и маршруты облетов прекращаются. Гибель веек эти» самцов влечет прекращение тяги. Иное дело поздневесенняя тяга. Выбрать удачное место в это время вообще гораздо труднее, а первый же результативный выстрел, как правило, обрывает ее. Если же вы пропустите налетевшего вальдшнепа или промажете по нему, то почти наверняка он протянет еще и еще раз и будет тянуть здесь же и на следующий день. Это-то и создает впечатление, что тянут несколько вальдшнепов. Особенно характерно такое явление для летней, июньской и июльской тяги. Все это в целом говорит об известном постоянстве маршрутов вальдшнепа.
Сопоставляя все эти факты, мне кажется, можно с достаточной уверенностью сказать, что тяга представляет собой не только и даже не столько поиски самки, сколько демонстративно-патрулирующий облет территории.
Путь аналогий в науке — скользкий путь, нередко приводящий к ошибкам. Однако те соображения, которые я изложил, представляются мне единственно возможным объяснением, казалось бы, необъяснимых фактов. Если принять мою точку зрения, поздняя тяга вальдшнепа оказывается не только биологически оправданной, но и необходимой. В этом ее принципиальное отличие от осеннего токования тетерева и глухаря.
Что же касается сроков летней тяги, то здесь трудно провести какой-то временной предел. Еще в прошлом веке было известно, что вальдшнеп тянет «до Петрова дня», т. е. до 12 июля. Позже этого срока тянущих вальдшнепов не наблюдали или во всяком случае такие наблюдения остались неизвестными. Однако, мне думается, здесь абсолютно прав М. А. Мензбир, писавший, что в июле никто на тягу не ходит, а поэтому некому и рассказать, когда же она в действительности кончается. Кстати, мы так же мало знаем о летних токах глухаря, хотя явление это тоже открыто еще в прошлом веке.
Наблюдения Е. Величко — первая попытка установить срок окончания тяги, и они представляют несомненный научный интерес.
* М. А. Менэбир. «Охотничьи и промысловые птицы Европейской России и Кавказа, т. I. 1900. М.
** Н. А. Гладкое. Отряд кулики в кн. «Птицы Советского Союзе», т. 3, 1951, изд. «Советская наука», М.; Е. В. Козлова. Отряд ржанкообразные, «Фауна СССР», птицы, т. 2. вып. 1, часть 3, 1962, изд. АН СССР, М.— Л.
*** В. Е. Флинт, А. А. Кищинский. Материалы по биологии острохвостого песочника. «Фауна и экология куликов», вып. 1, 1973, изд. МГУ, М; А. А. Кищинский. Биология и поведение кулика-дутыша в восточно-сибирских тундрах. Бюлл. МОИП, отд. биол. т. LXXIX, вып. 1, 1974.
В. Флинт
Журнал "Охота и охотничье хозяйство" №1, 1975 г.
Вернуться назад