|
На моем любимом Можайском водохранилище судак не брал практически всю осень. Кто-то что-то, конечно, ловил, но наша компания ездила раз десять, а поймали мы лишь одного, да и тот был чуть больше полукилограмма. У других спиннингистов, как я знал, судак тоже практически не брал, и у многих сложилось впечатление, что он вообще исчез. Отчасти это подтверждало то, что характерные охотничьи места судака оккупировала щука, которая вела себя иначе, чем всегда. Всплески ее активности, например, приходились как раз на «судачье» время – утро и главным образом поздние вечерние сумерки.
Даже когда ударили первые морозы и верхнюю часть водохранилища затянуло льдом, ситуация не изменилась. Тем не менее, мы надеялись, что дождемся предзимнего жора судака, – ну или хотя бы чтобы он начал проявлять свое присутствие.
До конца октября мы ловили в нижней части водохранилища, ниже Старого Села, но когда стало ясно, что судака там нет, то в очередной приезд, уже в ноябре, решили рыбачить в средней части – выше Красновидова. Если судак по какой-то причине так и не скатился вниз, на более глубокие места, как он это делал ежегодно во второй половине осени, – может, там найдем? Тем более что места мы там знали. С лодками были проблемы (то лед, то вроде как можно), поэтому изначально ловить собирались с берега с дальним забросом. И место выбрали подходящее, где русло подходило близко к берегу. К тому же и уровень сильно упал после сброса воды.
В первый день быстро поняли, что и здесь щука замещает судака. За час на троих мы поймали двух щук на 1,5 и 2,6 кг и неучтенное количество «шнурков», которых сразу отпускали. Наше радостное настроение быстро улетучилось. Судака не было, да и щука вскоре почти перестала клевать. Правда, проплывавшие мимо нас рыбаки утверждали, что судак поклевывает и некоторые поймали даже несколько клыкастых.
Место, где мы ловили, подходило для джига как нельзя лучше. Русло там не особо широкое, и его можно было перебросить «не вкладываясь». Забросы делали с таким расчетом, чтобы после нескольких ступенек по дальнему от нас поливу провести приманку по свалу в русло. Поклевки происходили или на верхней бровке, или у ее основания, но, к сожалению, это опять же, была щука, а не судак. На ближней бровке тоже были легкие тычки, однако реализовать их не удавалось. Мы даже не поняли, кто интересовался приманкой.
Такая ловля особого интереса не представляла, и мы стали бросать максимально далеко – хотелось понять, что происходит дальше на поливе. На выбросе удавалось сделать с десяток ступеней, после чего приманка достигала свала в русло. На поливе сразу начались легкие задевы за белую рыбу. Судя по слизи, которая часто появлялась на поводках, это был в основном лещ.
Случались и плавные потяжки, при которых кончик удилища только чуть сгибался. Описать их трудно, но на поклевки они никак не были похожи. Мы их называли «резиновыми» и внимания на них особо не обращали. При очередной такой потяжке мой приятель не выдержал и подсек. Это был судак, причем достойный, более 4 кг. Удивило, что приманка после подсечки оказалась не в пасти, а зацепилась за морду снаружи. Стало ясно, что судак реагирует на приманку, но не хватает ее, а только бодает – скорее всего, отгоняет конкурента. Понятно, что такие его толчки приманки не были похожи на поклевки, и мы на них не реагировали.
Пришлось сразу перестраиваться. Было ясно, что судак находится на поливе и требуется максимально дальний заброс. До этого момента мы ловили на сравнительно крупные, около 10 см, поролонки, их мы заменили на пятисантиметровые; вес грузов увеличили до 22–24 г. В каждый заброс теперь вкладывались по полной. Быстро выяснилось, что на поливе за руслом действительно стоит лещ, но не сплошной стеной, а небольшими стайками, которые постоянно перемещаются. На одном месте стаи стояли обычно не больше двадцати минут. Судак явно ходил рядом с лещом, сопровождал его. Уходил лещ – прекращались тычки. Иногда на место одной стайки подходила другая, но чаще все прекращалось на целый час. Поэтому приходилось постоянно немного смещаться в поисках новой стаи.
Пришлось поэкспериментировать с приманками. Приманка требовалась маленькая, чтобы хорошо летела, а в воде казалась больше, чем есть на самом деле. Поступили так: в хвосты поролонок вставили красные капроновые нитки длиной 2,5 см. При забросе нитки не влияли на аэродинамику приманки, но в воде распушались и образовывали объемные хвостики, очень соблазнительно играющие в воде. Крючки, однако, приходилось ставить достаточно крупные, номеров 1–1/0, т.к. для ловли судака более мелкие не подходят.
О качественной проводке речи не было: при глубине на поливе всего пять метров заставить маленькую приманку с тяжелым грузом правильно отрабатывать ступеньку было невозможно. Чтобы приманка отрывалась от дна и падала на паузе в течение хотя бы секунды, приходилось делать два-три среднебыстрых оборота катушки. Конечно, можно было поставить более легкое грузило, проводка стала бы правильной, но дальность заброса сразу уменьшилась бы, и вероятность поклевок тоже.
Большинство судаков, которых мы поймали в этот день, были достаточно крупные, от 2,5 до 4 кг. Почти все они не хватали приманку, как положено, а при подсечке цеплялись или за «галстук», или около пасти. Случались и классические поклевки, которые приносили судаков от килограмма до полутора, но таких судачков на поливе было немного.
После первых поимок за галстук мы предположили, что судаки просто багрятся, тем более что один был действительно забагрен за хвост. Но тут все было не так однозначно. Вскоре выяснилось, что судак далеко не на все приманки обращает внимание. У меня, например, была одна поролонка, раскрашенная фантазийно – фиолетовая голова, зеленая спинка, красное брюшко и лимонный хвостик; мы ее назвали «клоуном». Так вот, на нее потяжки шли очень часто, а на белые поролонки их практически не было – при багрении так не бывает. При этом лещ присутствовал в зоне проводок всех приманок, то есть и судак там должен был быть.
Мы сразу не смогли понять, почему разные по размеру судаки по-разному реагировали на одни и те же приманки. Только дома, когда потрошил рыбу, я обратил внимание на интересную закономерность: вся крупная рыба, которая была поймана «не штатно» – снаружи за морду или за галстук, – была очень жирная, желудки таких рыб были забиты мелкой густерой. А у более мелких и не таких упитанных судаков желудки часто вообще были пусты. Было очевидно, что именно у крупного судака в последнее время не было проблем с кормежкой. Мы предположили, что он мог питаться селитерной рыбой, которой сейчас на Можайском водохранилище хватает.
В эту поездку мы как-то вечером посветили фонарем в воду с пирса. На дне, на глубине около двух метров, были видны несколько мертвых мелких густерок. Судя по всему, для крупного судака именно она стала основным кормом, обильным и доступным, поэтому он и не обращал внимания на наши искусственные приманки. Для более мелкого судака такая рыба не могла служить кормом, так как даже мелкая густерка не проходила в его пасть, и ему приходилось охотиться как обычно.
А то, что судак так и не скатился в низовья водохранилища, объясняется, скорее всего, необычным поведением леща, который почему-то упорно держится на мелководных поливах.
Понять и объяснить поведение рыбы очень сложно. Тем не менее, судак начал брать. Жаль, что поздно: начались морозы, пора доставать ледобуры, а спиннинги придется убрать до весны.
Виталий Козлов
Источник: www.rybak-rybaka.ru
Ключевые теги: рыбалка, судак, ловля судака
|
|
